На главную страницу
ОТКЛИКИ И ПУБЛИКАЦИИ
Сергиевский проект


Сайт РПМонитор
Аналитический интернет-журнал "РПМонитор"


Екатиринбургская инициатива

Виталий Аверьянов: “После соборных слушаний по "Русской доктрине" наши оппоненты забеспокоились”

Из беседы на “Народном радио” в передаче “Религия и общество” 4.09.2007 , ведущие Сергей Герасимов и Андрей Третьяков; на вопросы отвечает соредактор Русской доктрины, зампред правления Фонда “Русский предприниматель” Виталий Аверьянов.

-Сегодня у нас в гостях Виталий Владимирович Аверьянов, философ, зам.председателя фонда “Русский предприниматель” и соредактор Русской доктрины. Несколько недель назад мы проводили передачу с Виталием Владимировичем, на которой было заявлено, что 20 августа в Даниловом монастыре состоятся Слушания по РД. Мы обещали, что вернемся к теме Доктрины после этого собрания. И вот сегодня мы выполняем обещанное. Давайте начнем с итогов этих Слушаний, каковы их результаты и как они проходили?

- Мы полагаем, что Соборные Слушания прошли очень успешно. Основная цель, которую ставил перед ними Всемирный Русский Народный Собор, достигнута. Мы услышали многие комментарии к Доктрине, многие пожелания по корректировкам ее содержания а также пожелания поучаствовать в дальнейшей разработке. Но главное, что мы услышали от руководства Собора подтверждение того, что мы становимся партнерами, что мы движемся в одном русле. И на XII ВРНС, который пройдет в феврале 2008 года, мы представим Доктрину уже и как плод совместных усилий. В частности, это будет такой новый документ как Доктрина российской молодежи, поскольку XII Собор будет посвящен именно теме молодежи и соберет впервые большое число юных делегатов. В июле 2008 года на Соборном съезде в Екатеринбурге мы планируем представить первую часть Русской доктрины-2 (Программы среднесрочных преобразований России).

В этой связи мы рассчитываем, что Собор поможет привлечь новых экспертов, поможет уточнить какие-то моменты, которые сейчас вызывают много сомнений. И, таким образом, работа станет соборной в полноценном смысле. А для нас это очень важно, потому что по порядку организации, по механизмам собирания интеллектуальных сил, приглашения авторов, учету разных точек зрения мы изначально старались соответствовать принципам соборности. Но тогда, в 2005 году, это было осуществлено на организационном уровне, а сейчас у нас появляется шанс реализовать этот же принцип соборности уже на общенациональном уровне. Это очень важно.

-Какие темы были затронуты и какова реакция Русской Православной Церкви, которую на Слушаниях представлял владыка Кирилл?

- Митрополит Кирилл как Заместитель Главы Собора вел эти слушания и его выступление, которое было наиболее ярким, получило наибольшую огласку. Он говорил о том, что Доктрина сложна, многомерна, очень богата содержанием, и не во всех деталях с ней можно согласиться, но в ней есть главное – это то, что предложена большая масштабная концепция, в которой основой развития России видятся традиционные базовые ценности русского народа и коренных народов России. Митрополит Кирилл подчеркнул, что в период выборов важно ни при каких обстоятельствах не оставлять этих ценностей, держаться их. И такое твердое следование основополагающим традициям поможет нам уберечь общество от рискованных потрясений.

В итоговом документе Слушаний было отмечено, что Доктрину Собор предлагает положить в основу широкой общественной дискуссии, но не изолированно от других подобных разработок и инициатив. То есть Доктрина становится неким поводом для того, чтобы возникло здоровое соревнование между центрами концептуального творчества, между интеллектуальными командами, в том числе и разных идеологических ориентаций. А за соревнованием, даст Бог, последует и сотрудничество, и объединение сил. Здесь опять же мы весьма удовлетворены, поскольку изначально рассматривали свое детище не как попытку захватить какую-то монополию в общественной мысли, а как одну из первых ласточек новой эпохи идейного творчества, которое сейчас России остро необходимо.

-Каково отношение к вашей Доктрине со стороны патриотического блока нашего общества?

- Для того чтобы ответить на этот вопрос, нужно подчеркнуть, что ядро авторского коллектива Доктрины составляют люди, которые принадлежат к очень богатой патриотической и государственнической традиции общественной мысли. То есть в духе этой традиции труд и писался. Не государственники, если кто и приходил к нам, в процессе работы над Доктриной отсеялись. Мы не видим себя в качестве первооткрывателей, ведь направление мысли, к которому мы принадлежим, имеет свою многовековую историю. Мы стремились переключить нашу патриотическую традицию из состояния долгих споров, монографий и сборников в состояние соборной работы, выработки национальной программы, в состояние, как сейчас модно говорить, “мыслящей корпорации”.

Другое дело, что, конечно же, эта традиция очень многообразна, в ней есть очень многие оттенки. И несомненно мы слышали упреки со стороны наших партнеров, коллег и единомышленников, которые считают, что некоторые моменты в таком документе нужно было бы прописать гораздо глубже и ярче. Например, нас упрекали в том, что мы мало пишем о монархии и монархизме, упрекали также в том, что надо было более классично прописать взаимоотношения Церкви и государства, идею симфонии властей. На что мы отвечали: вы конечно правы по-своему, но надо понимать, что документ этот пишется не только для наших единомышленников, он пишется для всей нации, он пишется в том числе и для тех людей, для которых тема симфонии властей, тема монархизма не близки, может быть, пока не близки. Необходимо, чтобы сознание нации дозревало до тех истин, которые вы уже усвоили, — так мы отвечали нашим друзьям на их упреки. Кого-то это удовлетворило, кого-то нет, это на самом деле тоже повод для дискуссии.

Но, тем не менее, мы сознательно прописали Доктрину в этих моментах крайне осторожно, для того чтобы не превратить создаваемый документ в знамя для небольшой группы последовательных, однозначных, полностью проявивших свое лицо и некий свой конфронтационный потенциал патриотов. Как раз конфронтационный потенциал мы постарались снизить, для того, чтобы стать стержнем для объединения разных вменяемых общественных сил. Мы стремились создать такой документ, который можно было бы выдвинуть в центр внимание всего общества, в том числе заставить и даже нынешнюю политическую элиту обратить на него внимание.

И в этой связи я бы хотел затронуть еще одну тему, которая приобрела особую актуальность после Соборных слушаний и особенно после многочисленных комментариев в прессе. В этих комментариях журналисты, как это обычно бывает, многое перепутали – кто-то по недоразумению, а кто-то и с умыслом. Ведь сейчас в моде миф о “клерикализации” России, миф, который с легкой руки нескольких академиков силы либеральные, антитрадиционные всячески раздувают. Поэтому в связи со Слушаниями важно отметить, насколько Русская доктрина все-таки церковный документ. У многих комментаторов, во многих СМИ проходит эта нить, что это Церковь в лице Доктрины предложила свой документ, что Церковь накануне выборов пошла в политику, пытается навязать свой консервативный взгляд обществу, власти.. Мы как разработчики были бы не против ассоциаций с Русской Православной Церковью. Однако, не будем лукавить и отходить от правды. А правда состоит в том, что на сегодняшний день Русская доктрина была обсуждена не Русской Православной Церковью, а Всемирным Русским Народным Собором. Это общественная организация, общественный форум, в котором Церковь играет ключевую роль, но, тем не менее, это не Архиерейский собор, и не Поместный собор, и не структура Церкви. Напомню, что в Собор входят и представители других традиционных для России религий.

Но даже и Собор принимает Доктрину не безоговорочно, не как руководство к действию. Скорее речь идет о том, что Собор поддерживает само русло, в котором ведется мировоззренческий поиск, саму установку, согласно которой общество должно в своем развитии опираться на традиционные ценности. Что же касается Церкви, то мы можем быть благодарны ей в том числе и за то, что именно при ее участии в последние годы в России созрели такие условия, которые сделали возможным создание подобного документа, собирание таких экспертных команд, которые на очень высоком профессиональном уровне могут свои предложения сформулировать.

Вместе с тем, в Русской доктрине содержатся довольно радикальные политические предложения, и если бы Церковь полностью отождествляла себя с нашим мировоззрением, это могло бы послужить предлогом для обвинений. (И, как мы видим, благодаря нарочитой “простоте” и недобросовестности многих комментаторов, это уже ведет к первым обвинениям, попыткам внести раскол в Священноначалие Церкви.)

– А что это за радикальные политические предложения?

– Ну, например, мы подвергаем очень серьезной ревизии ценности демократии. Мы полагаем, что в России демократия не должна быть титульной формулировкой нашего политического строя, как сейчас это пока еще есть. Она должна быть одним из трех основных политических начал: автократического, аристократического и демократического, которые сообща организуют общество.

- Мне кажется, что это прямо мысль президента России сейчас, он боится, конечно, говорить об этом вслух, но периодически у него прямо-таки срывается…

- В ваших словах есть доля истины, потому что, наверное, у многих представителей власти и у Русской Православной Церкви мысли о ревизии навязанных России политических догм есть, но высказывать эти мысли официально пока они еще не готовы. А мы как представители общества можем это себе позволить.

- С одной стороны мы обсудили домыслы, связанные с Церковью. Но также, с другой стороны, поговаривают, что в какой-то степени за Доктриной стоит Кремль…

- Эти разговоры еще дальше от действительности. Ведь в тех слухах и догадках об инспирации Доктрины Церковью еще можно усмотреть какое-то правдоподобие. Поясню. Многие наши соавторы и эксперты люди православные. Наш Фонд “Русский предприниматель” также имеет определенные связи с Православной Церковью, например, в этом году он организовывал приезд в Россию мощей свт. Спиридона Тримифунтского. Но что касается наших связей в Кремле, могу сказать только одно: основные наши контакты и с Администрацией Президента, и с правительственными структурами произошли именно благодаря тому, что мы выступили с этой инициативой, что мы создали этот труд. А не наоборот.

– То есть они заинтересовались. С другой стороны, если бы вы там присутствовали, ведь наверняка ваши идеи продвигались бы гораздо продуктивнее.

– Несомненно. И совсем другие ресурсы были бы задействованы в том числе и для продвижения Доктрины. О Доктрине гораздо чаще говорили бы по телевизору, и наши радио-выступления не ограничивались бы “Народным радио” и “Радонежом”.

– А как относится к вам либеральное политическое крыло? Ведь Ваше продвижение должно их беспокоить, насколько я понимаю?

- Да, беспокоит. Причем после Соборных слушаний наши либеральные оппоненты забеспокоились гораздо сильнее. Раньше они воспринимали Доктрину как чисто мировоззренческую разработку, как некие теоретические штудии. Сейчас они начинают понимать. что это действительно угроза, притом угроза может быть даже не столько в плане передела сфер влияния, сколько в качестве появления впервые масштабной и действенной альтернативы либеральному мировоззрению. Здесь важно, что наше патриотическое мировоззрение было до сих пор очень слабо институционализировано, и не было представлено в виде всеохватной программы национального развития.

- То есть, вы не огульно критикуете, а предлагаете реальную альтернативу?

- В первую очередь, предлагаем, а потом уже, если необходимо мы какую-то критику представляем. Как сказано в первых страницах нашего документа, “критика не самоцель и даже не цель Русской доктрины. Если мы затрагиваем власть и так называемую “элиту”, так это попутно, ради более полного раскрытия основных тем”.

- А вот КПРФ, красный сектор общества, как они реагируют?

– Красный сектор тоже очень сложный. Если говорить о самой КПРФ как организации, то они довольно негативно на Доктрину отреагировали и, похоже, видят в ней некую конкуренцию. Ведь они уже много лет говорят о национал-патриотическом объединении, о широкой коалиции. У них это не очень последние годы получается, но они продолжают об этом говорить. И когда они видят другой проект, с несколько другими акцентами, в том числе прежде всего духовными акцентами другими чем у них, видимо, это вызывает определенную ревность.

Если же говорить вообще о “левых” направлениях, в кавычках “левых”, то есть деятелей, которые выдвигают в качестве главной ценности России социальную справедливость, то с этими людьми у нас очень много общего. Одной из наших главных ценностей объявлена социальная правда – только это не социальная справедливость, а именно социальная правда. Это понятие несколько более широкое и, на наш взгляд более точное. Оно включает в себя создание гармонии между разными сословиями и классами общества, защиту беднейших и слабейших, но оно также включает в себя и рекрутирование здорового правящего слоя, отбор достойнейших. Оно заключает в себе связь с другой высшей ценностью: сильной суверенной властью. Потому что только могущественная единоличная власть может представительствовать перед лицом всего общества, от имени всех его страт и не попадать под влияние какой-то одной его группы, скажем, олигархов или какой-то конкретной партии. Только сильная власть способна противодействовать растаскиванию национального пирога и разжижению государственной воли. Для некоторых сторонников социальной справедливости в узком смысле слова желательно, чтобы такой сильной власти не было.

- То есть вы завуалировано говорите о монархии …Я понимаю, что нельзя экстраполировать в современный мир какие-то этапы прошлого России. И тем не менее, какой исторический период вам и вашим коллегам наиболее близок?

- Вопрос этот достаточно заковыристый. И вокруг этого вопроса о том, что действительно является идеальным фундаментом, золотым веком нашей истории, многие русские мыслители вели споры и ломали пики. Мы вообще не причисляем себя к фундаменталистам, то есть мы не считаем, что в прошлом России существовал некий “золотой век”, который заслуживает слепого поклонения и к которому необходимо вернуться. Скорее мы пытаемся реконструировать Россию такой, какой она могла бы быть, если бы ей не помешали разворачивать ее национально-государственную традицию. А ей несколько раз мешали, несколько раз переламывался этот хребет, связующий века русской истории.

Поэтому даже трудно представить себе, какой бы она бы была сейчас, если бы не помехи. Но, тем не менее, наша задача как раз реконструировать нормальную Россию, нормальное будущее России. В этом смысле мы ориентируемся и на те архетипы, которые были заложены в Московской Руси, и на те достижения, ценности, которые были выработаны в XIX веке, в частности нашим консервативным течением в обществе, нашим народом в его низах, нашей фольклорной культурой, которую мы очень высоко ценим. И ХХ век, несмотря на то, что это был век переломов, он также реализовал существенные ценности, что-то воспроизводя, а что-то строя и заново. И эти ценности XX века тоже нельзя огульно отрицать. Иными словами, мы стараемся в русской истории увидеть те нити, которые связывают ее вопреки всем переломам, вопреки смутным временам и революциям, и эти нити протянуть в сегодняшний день.

Вопрос радиослушателя: Как трактует Русская доктрина вопрос о возрождении монархии?

– Я должен отметить, что о монархии мы в Доктрине намеренно писали очень мало. Там на эту тему есть всего несколько абзацев. Важно понимать, что на пути к восстановлению монархии, если этому суждено когда-то произойти, могут быть востребованы историей разные формы государственного устройства: это может быть и республика, это может быть и авторитарное устройство, это может быть на каком-то этапе и национальная диктатура. Не надо этого бояться, потому что для решения определенных социальных, политических задач, для того, чтобы создать условия к дозреванию общества до нормы, из которой мы выпали очень далеко, вероятно, что шаблонное демократическое устройство совершенно не годится. Сразу перескочить к желательной форме, о которой романтически мечтают многие из наших патриотов, тоже невозможно. Мы во многом исходили еще и из того, что скорее всего возвращение к монархии в России произойдет, что называется, в модусе чуда. Там будет элемент чего-то сверхъестественного, потому что трудно себе представить, чтобы наше общество, после всех этих многочисленных переломов и травм само нашло в себе силы и волю восстановить дореволюционное состояние. И здесь действительно нужно какое-то вмешательство высших сил.

вверх