Глава 3. ПРОРЫВ К СИЛЬНОЙ ШКОЛЕ
7. О высшем образовании
На первый взгляд может показаться, что в проигрышном
положении оказываются именно те, кто призван стать не персоналом для конкретных
предприятий, но занять места в бюджетной сфере и в системе государственного
управления. Действительно, если студенты, оплаченные предприятием, отвечают
перед законом за то, что они вернут свои знания “спонсору”, то перед кем
отвечают те, кому заплатило за образование государство? Платное образование
может решить этот вопрос только частично, поскольку может компенсировать только
часть затрат государства на “бесплатных” студентов. Другую часть этой проблемы
должны решать коммерческие вузы. В каждом из таких вузов должна быть квота на
бесплатных студентов: 10 процентов должно быть принято как бы от имени
государства, это те студенты, приемные экзамены для которых проводят специальные
госкомиссии (что поможет избежать проблемы “блатных”). Это своего рода налог; от
такого небольшого процента коммерческие вузы не разорятся, поскольку
“государственные” студенты будут включаться в уже имеющиеся группы, на которые
уже выделены преподаватели, аудитории и т. д., обеспеченные деньгами
коммерческих студентов. Крайне важно, чтобы количество мест и для этих
студентов, и для студентов государственных вузов было регламентировано общим
количеством людей в данном регионе. Тогда социальная справедливость коснется
каждого уголка страны.
Очевидно, что государственные проблемы должно решать в первую
очередь само государство. Его роль в дотационном образовании двояка. Во-первых,
оно должно поддерживать “затратное” с точки зрения ближайших поступлений
фундаментальное образование. Количество “бюджетных” мест таким образом должно
быть сокращено, а вот затраты на содержание каждого из них – увеличены.
Во-вторых, государство в ответе за пополнение “бюджетных” ставок – учителей,
врачей, военных. Чтобы подготовить хороших педагогов, нет необходимости
содержать государственные вузы с пятилетним сроком обучения. На педагога
достаточно учиться всего лишь год-полтора, если у студента есть уже
соответствующее высшее образование (можно неполное, 4-летнее). Таким образом в
педагогику пойдут люди, чувствующие к этому призвание, затраты на обучение (и
идеологическую подготовку) резко снизятся, а вот стипендии таких студентов будут
сопоставимы с зарплатой преподавателей, которая в любом случае должна быть
повышена. Найдется достаточно людей, которые захотят пойти на такую учебу. При
этом также должна действовать контрактная система – раз уж получаешь деньги от
государства, будь добр отдать ему в роли учителя не менее трех лет. Все
остальные педагогические учебные заведения нужно либо передать предприятиям,
либо перепрофилировать.
Подобная система не может работать в области медицины. Здесь
студент должен обучаться долго, поэтому государство обязано всерьез взяться за
такое образование, а его “коммерциализация” должна идти параллельно с
коммерциализацией самой медицины – чем больше платных клиник (то есть выше
благосостояние народа), тем больше платных медицинских вузов и меньше
бесплатных. Эти квоты в каждом из регионов должны ежегодно устанавливаться в
зависимости от благосостояния их жителей. Военное дело никогда не станет
коммерческим, поэтому финансирование этой области должно быть исключительно
государственным; повышение затрат в этой области должно быть не только за счет
бюджета, но и за счет общей экономии затрат на образование, о чем было сказано
выше.
Итак, финансовая реформа образования должна идти не по
принципу “закрыть побольше этого, открыть побольше того”, а на базе реального
понимания специфики каждой специальности и, самое главное, деления всех наук на
фундаментальные и прикладные. Только в этом случае вообще имеет смысл говорить о
государственных вложениях: они сократятся не за счет тупого количественного
ограничения, а за счет понимания, что государство должно оплачивать, и через это
жестко контролировать, только государствообразующие области, к каковым относятся
фундаментальные науки и те специальности, которые в дальнейшем будет
обеспечивать бюджет, согласно государственной политике.
Государство должно повышать затраты на образование, но не
столько за счет увеличения бюджетных средств, сколько за счет расстановки
приоритетов: вкладывать деньги нужно в первую очередь в те области, которые
являются государствообразующими (бюджетными): фундаментальные науки, педагогику,
медицину, военное дело; через финансирование государство будет осуществлять над
ними жесткий контроль.
Высшее образование в России должно быть настроено на
подготовку национально-ориентированных высокопрофессиональных кадров. Выпускники
вузов не только должны быть фундаментально образованны по своей специализации,
но также иметь широкий культурный кругозор. Студенты должны обладать прочной
общегуманитарной культурной базой, знать отечественные духовные и культурные
традиции, осознавая при этом себя их наследниками. Эти люди – будущие ученые,
бизнесмены, руководители, политики и общественные деятели, преподаватели –
должны составить в ближайшем будущем основу для формирования общественной,
политической и экономической элиты России, сознательно нацеленной на возвращение
России статуса ведущей мировой державы. В вузах должны разрабатываться научные
направления, связанные с наиболее актуальными культурно-политическими и
экономическими проблемами современной России, решение которых будет
способствовать политическому, экономическому, социальному и культурному
возрождению России.
Программы унификации образования и соответствия дипломов разных стран должны
быть признаны рискованными и пройти всестороннюю экспертизу, а также широкое
обсуждение в научном сообществе. Болонский процесс в России не имеет никакого
смысла, кроме отрицательного.
Программы унификации образования и взаимного признания
дипломов за пределами исторического пространства России должны быть признаны
рискованными и пройти всестороннюю экспертизу, широкое обсуждение в научном
сообществе. При этом временная зарубежная практика российских специалистов,
организуемая на основе межгосударственных соглашений, должна всячески
приветствоваться и стимулироваться. Так называемый Болонский процесс в России не
имеет никакого смысла, кроме отрицательного:
− переориентации образования с системного на мозаичное,
получив которое человек не будет способен на целостное видение происходящих
социальных процессов;
− установления практически непреодолимого образовательного
барьера между верхушечными слоями и “массой” и, таким образом, создания
комфортных условий для самовоспроизводства олигархической бюрократии, а не
воспитания действительно благородной элиты – дееспособного и ответственного,
нравственного и интеллектуального, отборного правящего слоя нации.
Нам нужно не встраивание любой ценой в европейскую систему
образовательных стандартов, а сохранение стратегических преимуществ высшей
школы, которые у нас еще сохранились. Качество нашей старой системы может
оценить на себе любой выезжающий за рубеж на стажировку студент или
преподаватель: местные студенты и профессура в абсолютном большинстве
неконкурентоспособны в сравнении с коллегами из России.
Общий интеллектуальный рост нации может быть достигнут только
сквозным иерархическим руководством всем образовательным процессом по-настоящему
независимой Академией наук, концентрирующей силы на фундаментальном познании
мира. Совмещение профессии ученого и педагога крайне важно всячески и ощутимо
поощрять во всех образовательных структурах.
Академия наук должна быть выборным собранием профессионально
сертифицированных ученых, ей, помимо прочего, следует вместе с правительством
создать эффективный социальный лифт для перспективных деятелей науки. Необходим
пересмотр системы академических институтов, заполнение в ней лакун, создание
тематически сбалансированной и финансово обеспеченной системы государственных
исследовательских заказов и программ. Система научной сертификации, прежде всего
ее высшие ступени, должна быть сдвинута от университетов и НИИ в сторону
преобразованной Академии, чтобы пресечь размножение недоношенных ученых степеней
и званий в результате коллективного сговора взаимоцитирований. Академический
статус должен сопровождаться значительными правами, привилегиями и престижем, но
и накладывать на ученого определенный ряд обязанностей (ограничения на
постоянный и долгосрочный выезд из страны, возможность засекречивания
результатов исследований, ограничение свободы ненаучных высказываний). Академия
Наук должна быть ротационной системой ученой иерархии, чтобы сохранялась
преемственность, но и не устанавливалась монополия на науку и ученость, на
высшие места в общественной ученой иерархии. Университетские ученые, свободные
исследователи имеют такое же право на научный престиж, как академические ученые.
Академия наук должна быть освобождена от хозяйственных забот
напрямую поступающим к ней существенно более высоким, чем сейчас, госналогом и
дополнительными поступлениями за конструктивно-технологический научный продукт.
Академия должна формировать и постоянно контролировать кадровый состав
Государственного Комитета по науке и образованию, поддерживать его
высокий профессиональный уровень. Государство через Совет Безопасности формирует
директивный пакет заказов Комитету на актуальные и безотлагательные
научно-исследовательские работы, контролируя их своевременное и качественное
исполнение, финансирует эту работу. Именно из денег за участие в выполнении
госзаказа Академия получит от Комитета дополнительные к налоговым денежные
средства. Этот Комитет, имея значительную хозяйственную самостоятельность, не
занимаясь фундаментальной идеологией развития, организует и призван поддерживать
материальную базу образования и формировать крупную прикладную межотраслевую
науку, инновационные программы, за которые платят безналичным перечислением
налогов промышленные министерства и “в складчину”, во все увеличивающейся
процентной наличной доле, частный бизнес, не способный самостоятельно развивать
выгодные ему наукоемкие технологии, требующие масштабных затрат.
Важно также учитывать определенный эгоцентризм деятелей
науки, когда при явно выраженной личной ответственности и нравственном отношении
к жизни, широко распространенных в научной среде, немаловажным остается и право
ученого на самостоятельное управление собственным интеллектуальным продуктом.
Необходимо разработать национальное законодательство по авторскому праву в
научной, изобретательской, внедренческой деятельности, отличное от международных
стандартов, которые позволяют легко овладевать интеллектуальной собственностью
людям с деньгами. Решение этой проблемы приведет к повышению творческой
активности людей в разы и десятки раз, а социальная стабильность ускоренного
развития государства при конкурирующем массовом авторском контроле только
повысится.
Как часть единой научно-образовательной системы под
руководством не министерства образования, аналогичного теперешнему, а Академии
Наук и высших учебных заведений должны создаваться в городах, обладающих
значительным научным потенциалом, сильные государственные авангардные школы,
реализующие активное творческое начальное научное образование.
В основу высшей школы должен быть положен принцип
сотворчества преподавателя и студентов (с мастер-классами, индивидуальным
научным руководством и аттестацией, с жестким переходом от плагиаторских по сути
рефератов к требованию, пусть не вполне зрелых, но обязательно самостоятельных,
оригинальных работ студентов).
Необходимо, пользуясь естественными преимуществами нашей высшей школы,
превратить высшее образование в источник доходов государства, широко привлекая
учащихся из-за рубежа на коммерческой основе (в том числе относительно низкими
ценами, рассрочками, кредитами и т. д.). Использовать эту систему для
распространения российского влияния во внешнем мире, в том числе для
формирования пророссийски ориентированных национальных элит за пределами России.
ОГЛАВЛЕНИЕ ДАЛЬШЕ
