Глава 2. ГЕОЭКОНОМИЧЕСКИЙ РАСКЛАД СИЛ
2. Утрата Западом технологического превосходства
Расчет на сохранение лидерства в мировой экономике, если над
этой проблемой на Западе вообще задумываются всерьез, делается там на
превосходство в области новых технологий и в сфере “постиндустриальной
экономики”.
Действительно, даже в удаленной перспективе западная
экономика будет являться основным генератором новых технологий.
Но вот другая сторона медали. В 2003 г. КНР импортировала
товаров высоких технологий на 119,3 млрд долл., и в том числе из США – меньше
чем на 30 млрд долл. Основная часть импорта КНР высокотехнологичной продукции
приходится на Японию и Южную Корею. Экспорт высокотехнологичной продукции КНР в
2003 г. составил 110,3 млрд долл. и был незначительно меньше импорта.
Из этих цифр виден следующий важный факт: лидерство в
разработке высоких технологий одно, а лидерство в производстве продукции высоких
технологий – другое.
Восточная Азия (Япония, Китай, Южная Корея) уже превратилась
в мирового лидера в области производства продукции высоких технологий
гражданского назначения.
Лидерство в разработке высоких технологий одно, а лидерство в
производстве продукции высоких технологий – другое. Восточная Азия (Япония,
Китай, Южная Корея) уже превратилась в мирового лидера в области производства
продукции высоких технологий гражданского назначения.
В общем объеме производства промышленной продукции развитых
стран доля товаров, производимых с использованием технологий, созданных за
последние 5–10 лет и характеризующихся существенной новизной, невелика (даже по
самым оптимистическим расчетам, она не превышает 10–15%). Поэтому можно
отставать от развитых стран по технологическому уровню на 5–10 лет (и больше) и
в то же время являться для них опаснейшим конкурентом. Это и показывает пример
КНР.
Реально и интервал времени, в течение которого производитель
новой технологии лишается на нее монополии за счет ее утечки по легальным и
нелегальным каналам, не превышает в огромном большинстве случаев 5 лет.
Соответственно Китай имеет сегодня в своем распоряжении практически все
технологии, появившиеся на свет 5 лет назад. США, как показывает доклад Кокса,
не в состоянии пресечь утечку в КНР даже самых секретных военных технологий.
В этой ситуации рассчитывать на то, что западные державы и
даже вместе взятые развитые страны могут обладать на перспективу экономически
значимым технологическим превосходством над КНР, не приходится. В сфере военных
технологий, согласно опубликованным в КНР данным, эта страна сравняется с США в
2010 г.
Для минимизации разрыва в области новых технологий КНР
прибегла и к такому нестандартному средству, как размещение в собственных
пределах занимающихся научными исследованиями и разработками подразделений ТНК с
тем, чтобы они использовали на рядовых должностях местных специалистов, которые,
как считается, не уступают в квалификации японским, но обходятся гораздо
дешевле. Глупо предполагать, что технологии, производимые китайскими учеными и
инженерами на территории КНР, недоступны для китайской экономики.
Поскольку значительный технологический отрыв развитых стран
от КНР невозможен, соответственно он неосуществим и в сфере технологий, которые
принято именовать постиндустриальными.
Если кто-то думает, что в рамках западной экономики можно
создать мощный “постиндустриальный сектор”, а в КНР нельзя, он глубоко
ошибается.
Поскольку значительный технологический отрыв развитых стран
от КНР невозможен, соответственно он неосуществим и в сфере технологий, которые
принято именовать постиндустриальными. Если кто-то думает, что в рамках западной
экономики можно создать мощный “постиндустриальный сектор”, а в КНР нельзя, он
глубоко ошибается.
Не нужно забывать, что за термином “постиндустриальная
экономика” скрывается по преимуществу производство услуг в области обработки
данных и связи с использованием продукции электронной промышленности и обычных
программных продуктов, причем значительная часть таких продуктов для Запада
сегодня производится в Индии и может прекрасно производиться в Китае.
Сферу научных исследований и разработок в целом (НИОКР) также
можно отнести к “постиндустриальному” сектору экономики, хотя 9/10 НИОКР тесно
связаны с промышленным производством.
Несколько слов нужно сказать по поводу самого феномена так
называемой “постиндустриальной экономики”. Когда говорят о “постиндустриальной
экономике”, то фактически имеют в виду особый сектор экономики, включающий часть
электронной промышленности, производящую разного рода системы по переработке и
передаче информации, и сектор сферы услуг, занятый предоставлением в широком
смысле слова информационных услуг. При чем тут “постиндустриальная экономика”? С
натяжкой можно говорить о “надындустриальном секторе” экономики. Какой же его
удельный вес в экономике, например, в тех же США? Несколько процентов. Развитие
этого сектора в экономике США не привело к свертыванию промышленности, ни даже к
заметному уменьшению индустриальной занятости. (Следует отметить, что хотя “в
фоновом режиме” процесс деиндустриализации в США идет, он в действительности
представляет собой проявление другого процесса – формирования несправедливой
системы международного разделения труда, а фактически – эксплуатации странами
Запада дешевой рабочей силы развивающихся стран. С неизбежным и уже идущим
изменением существующего расклада геополитических и геоэкономических сил не в
пользу США процесс вывода производственных мощностей за пределы развитых стран
прекратится и примет обратный характер.) Само собой, что информация не может
заменить ни хлеб и мясо, ни автомобили, ни строительные материалы.
Так что “постиндустриальная экономика” – это модный брэнд, и
не более того. Это символ надежд на сверхобогащение путем использования
компьютеров и построенных на их основе информационных систем. Надежды эти,
кстати, не оправдались.
Так что бросаться в омут неолиберальной экономики в расчете
на преобразование собственной экономики из обычной в постиндустриальную нет
никаких оснований.
Все, что нужно, чтобы завести у себя “постиндустриальную
экономику”, можно купить сегодня по дешевке на мировом рынке, что в России уже и
делается.
Строго говоря, термин “постиндустриальная экономика” более
или менее имеет смысл только в приложении сферы НИОКР (научных исследований и
опытно-конструкторских разработок). К сожалению, в период реформ у нас ничего не
делалось для развития этого сектора экономики России и делалось немало для его
свертывания.
Бросаться в омут неолиберальной экономики в расчете на
преобразование собственной экономики из обычной в постиндустриальную нет никаких
оснований. Все, что нужно, чтобы завести у себя “постиндустриальную экономику”,
можно купить сегодня по дешевке на мировом рынке, что в России уже и делается.
“Постиндустриальная экономика” – это всего лишь что-то вроде
четвертичного сектора мировой экономики, надстройка над промышленностью. Это –
не “пост-промышленность”, а “над-промышленность”, невозможная без
промышленности. Соответственно развитие “постиндустриального” сектора
экономики никаких преимуществ Западу в принципе дать не может, тем более что в
этой сфере по количественным показателям на Западе почти достигнут потолок.
Вывод:
Расчеты на то, что Запад, и прежде всего США, утрачивая
позиции в мировом промышленном производстве, смогут все-таки сохранить
доминирующую экономическую позицию за счет создания новых технологий, лишены
почвы. Технологический разрыв Запада и Китая неуклонно и довольно быстро
сокращается. Он уже сегодня не является серьезным экономически значимым фактором
и тем более не будет являться им в будущем.
ОГЛАВЛЕНИЕ ДАЛЬШЕ