Глава 7. УРОВЕНЬ ЖИЗНИ
2. Руки прочь от социальных расходов!
Посмотрим теперь, насколько оправданны покушения на
социальные расходы.
Прежде всего нужно иметь в виду, что эти расходы в процентах
к ВВП очень невелики.
В 2004 г. затраты по консолидированному бюджету на
социально-культурные цели, плюс затраты на пенсии, плюс затраты на ЖКХ
составляли лишь 15,6% ВВП, из которых доля пенсий – 5,2% ВВП. В США доля в ВВП
социальных трансфертов (пенсии и т. п.) составляла в 2001 г. 11%, то есть в 2
раза больше, чем в России.
В 2004 г. затраты по консолидированному бюджету на
социально-культурные цели, плюс затраты на пенсии, плюс затраты на ЖКХ
составляли лишь 15,6% ВВП, из которых доля пенсий – 5,2% ВВП. В США доля в ВВП
социальных трансфертов (пенсии и т.п.) составляла в 2001 г. 11%, то есть в 2
раза больше, чем в России.
Таким образом, ни о какой тягости пенсионных выплат для
бюджета говорить не приходится.
Тем не менее вопрос ставится так, будто обслуживание
пенсионных выплат необходимо в конце концов полностью переложить на частные
фонды.
На деле лучше вкладывать деньги в ребенка, чем в частный
пенсионный фонд, или в конце концов проесть их и даже пропить.
Дело в следующем.
Современная экономика характеризуется высоким уровнем
конъюнктурных рисков. Процессы накопления финансовых ресурсов периодически
прерываются финансовыми катастрофами. Кроме того, существует инфляция, причем,
что характерно, официальная статистика всегда и повсюду занижает инфляцию; чем
менее развита страна, тем выше темпы инфляции и больше ее занижение. Существует
и постоянная опасность политических кризисов.
В России существует опасность краха государства под влиянием
экономических перегрузок, созданных реформой. Вероятно, она существует, если
взять перспективу в 15–25 лет, и в США.
В этой ситуации накопительные пенсионные фонды, если они
имеют частный или получастный характер, неизбежно рано или поздно окажутся
банкротами, со всеми вытекающими отсюда выводами для потенциальных пенсионеров.
Накопительные пенсионные фонды – это очередная выдумка
жаждущих сверхприбыли.
Частные накопительные пенсионные фонды – это очередная
выдумка жаждущих сверхприбыли, неизбежно рано или поздно они окажутся
банкротами, со всеми вытекающими отсюда выводами для потенциальных пенсионеров.
Реформа пенсионной системы на началах возложения задачи
выплаты пенсионных средств на пенсионные фонды частного или получастного
характера в связи с перечисленными обстоятельствами на практике означает
поэтапную отмену самой пенсионной системы, сопровождающуюся трансформацией части
доходов потенциальных пенсионеров в предпринимательскую прибыль.
Против государственного гарантирования пенсий выдвигается
“железный аргумент” – дескать, в конце концов будет слишком много пенсионеров и
слишком мало работающих.
Проблема носит надуманный характер и применительно к
американским условиям (где она также искусственно актуализируется), и
применительно к российским условиям, поскольку имеет значение не численность
работающих, а доля пенсионных расходов в ВВП. А она невелика. При этом если бы
экономика России работала на полную мощность, то доля пенсионных выплат в
российском ВВП составляла бы еще меньше – не более 3–4%.
Кроме того, занятость в реальном секторе экономики
относительно велика. В России в 2004 г. – 31,5 млн человек при численности
трудоспособного населения в 73 млн человек.
Наличной рабочей силы с учетом перспектив роста
производительности труда для обеспечения пенсионных нужд России реально хватит
навсегда.
Популярный реформаторский сюжет – реформа ЖКХ и ликвидация
государственных затрат на ЖКХ. При этом умалчивают, что затраты на ЖКХ делятся
на собственно затраты, связанные с обслуживанием жилищного фонда (затраты
категории Ж), и общие затраты на городское хозяйство, в том числе на
строительство новых объектов коммунального хозяйства, новых улиц, водопроводов,
канализации и т. д. (затраты категории К), и что затраты категории Ж фактически
полностью покрываются платежами жильцов уже больше 10 лет. Речь идет о том,
чтобы полностью возложить на население коммунальные затраты категории К, которые
во всем мире производятся и всегда производились за счет местных бюджетов.
Фактически часть затрат категории К уже оплачивается населением. Именно поэтому,
в то время как в Канаде затраты на ЖКХ по бюджетам всех ступеней составляют
около 3%, в России они в 2004 г. равнялись лишь 1,73%.
Реформа ЖКХ (если не иметь в виду приватизацию) сводится к
тому, что на население возлагается особый коммунальный налог, который должен
компенсировать уменьшение налоговых поступлений и поступлений налогового типа на
корпоративный сектор экономики, при том, что этот последний платит (по мировым
меркам) и так очень низкие налоги.
На завершающем этапе реформы ЖКХ весь соответствующий
комплекс предполагается приватизировать (процесс этот уже начался). Цель
приватизации ЖКХ состоит в том, чтобы создать еще один центр генерации
сверхприбыли, что, естественно, приведет к ухудшению материального положения
минимум 80% населения и к расширению зоны социального бедствия.
Цель приватизации ЖКХ состоит в том, чтобы создать еще один
центр генерации сверхприбыли, что, естественно, приведет к ухудшению
материального положения минимум 80% населения и к расширению зоны социального
бедствия.
Приватизированный ЖКХ – идеальный объект для эксплуатации
криминальным капиталом. Можно ручаться, что последний довольно быстро овладеет
этим источником сверхприбыли. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Реформа ЖКХ в том виде, в каком она осуществляется и в
значительной степени осуществлена, не имеет под собой никаких экономических и
социальных оснований, кроме стремления создать в экономике еще один центр
генерации сверхприбыли.
Сокращение государственных затрат на образование и
здравоохранение ведет к сокращению их производства и при существующем положении
с доходами основной массы населения не может быть возмещено ростом производства
соответствующих категорий услуг в частном секторе из-за неизбежного их
удорожания.
Существенный элемент текущей фазы реформ – сжатие затрат на
образование и здравоохранение. И это при том, что реально сокращение
государственных затрат и на образование, и на здравоохранение ведет к сокращению
их производства и при существующем положении с доходами основной массы населения
не может быть возмещено ростом производства соответствующих категорий услуг в
частном секторе. Причина этого – неизбежное повышение цен на услуги в области
образования и здравоохранения (как и вообще на все категории услуг) при
переброске их в частный сектор. Во-первых, из-за того, что производство любых
услуг в частном секторе невозможно без значительных затрат на поддержание
конкурентоспособности, из которых рекламные затраты – не самые крупные.
Во-вторых, инфраструктура, способная эффективно обслуживать государственные
системы образования и особенно здравоохранения, малопригодна для обслуживания
тех же систем в приватизированном состоянии. Соответственно для доведения
мощности приватизированных секторов систем образования и здравоохранения до
уровня, предшествовавшего их приватизации, в них потребуется вложить огромные
средства. Результатом будет сокращение производства услуг и их удорожание.
В-третьих, в приватизированных фрагментах систем образования и здравоохранения
сразу вырастают затраты на оплату труда, что ведет к соответствующему росту
издержек и цены, и сверх того появляется такая компонента цены, как прибыль. В
общем итоге при приватизации систем образования и здравоохранения в лучшем
случае происходит улучшение качества предоставляемых услуг, но одновременно рост
их цены и уменьшение физического объема предоставляемых услуг. Отсюда следует,
что приватизация систем образования и здравоохранения допустима лишь
постепенно и в определенных пределах.
Приватизационный предел в обеих системах достигнут, а в сфере
здравоохранения и превышен. Новый этап приватизации в этих секторах имеет
смысл только с точки зрения увеличения объема генерируемой ими прибыли.
Приватизация систем здравоохранения в условиях
распространяющихся эпидемий, и прежде всего СПИДа, является опасной авантюрой.
Тем не менее в этом отношении Россия зашла очень далеко. В
сфере затрат на здравоохранение явно проявляется ориентация на стандарты
наиболее убогих из развивающихся стран, что можно видеть из следующих данных (таблица
9).
Таблица 9. Доля затрат на здравоохранение в бюджетных расходах ряда стран, в
%
| |
Год |
|
| Россия*) |
2004 |
7,9 |
| Великобритания*) |
2001 |
16,4 |
| Франция**) |
2001 |
16,5 |
| Германия*) |
2002 |
13,2 |
| Латвия*) |
2002 |
9,5 |
| Литва*) |
2002 |
12,0 |
| Эстония**) |
2001 |
16,3 |
| Египет**) |
2002 |
4,9 |
| Иран**) |
2002 |
6,0 |
| Таиланд**) |
2002 |
7,5 |
---------------------------------------------------
*)
Консолидированный бюджет.
**)
Без расходов местных бюджетов.
Источники: Россия и страны мира. – М., 2004. – С. 278, 279;
Россия в цифрах. – М., 2005. С. 29, 317.
Довольно значительный объем социальных услуг предоставлялся в
России еще в 2004 г. за счет льгот в бесплатном порядке. Это был своего рода
налог на определенные сектора сферы услуг в натуральной форме, причем “уплата”
его ввиду наличия избыточных мощностей в соответствующих секторах сферы услуг не
создавала никаких проблем. Монетизация льгот, наоборот, создала проблемы, ибо
результатом ее стала дополнительная нагрузка на бюджет и на сферу расходов на
социально-культурные нужды. Фактически средства на монетизацию льгот
изыскиваются за счет прочих категорий социально- культурных расходов, и в том
числе расходов на образование и науку. Ненормальность ситуации совершенно
очевидна.
Результатом монетизации льгот стала дополнительная нагрузка
на бюджет. Фактически средства на монетизацию льгот изыскиваются за счет прочих
категорий социально-культурных расходов, и в том числе расходов на образование и
науку.
Подводя итог, можно констатировать, что налицо огромная
диспропорция между размерами производства ВВП и размерами потребления ВВП 80%
населения России.
Причем приватизационные мероприятия, поскольку они
распространяются на сферу услуг, и монетизация льгот, способствуя уменьшению
производства услуг государством, приводят к уменьшению и ВВП, и доли потребления
в нем основной массы населения. Они не решают, а усугубляют проблемы.
Политика в отношении расходов на социальные цели (в широком
смысле слова) в течение 15 лет реформ сводилась к их постепенному ужатию под тем
предлогом, что этого требует рынок. Рынок ничего такого не требовал. Но с точки
зрения решения задачи создания в России экономики генерации сверхприбыли эта
политика имела резон. Она создала серьезные проблемы, с которыми российскому
обществу еще придется столкнуться.
В России фактически никогда и не было полноценной системы
социального обеспечения. Целесообразно ее сформировать. И нет никаких
экономических препятствий для решения этой задачи.
В России фактически никогда и не было полноценной системы
социального обеспечения. Целесообразно ее сформировать. И нет никаких
экономических препятствий для решения этой задачи.
Россия нуждается в развертывании полноценной схемы социальных
расходов, включающей:
– государственные затраты на образование и здравоохранение на
максимальном в процентах к бюджету достигнутом до сих пор уровне;
– долю затрат на ЖКХ на канадском уровне (10,8% от
консолидированного бюджета и не менее 3% в ВВП);
– расходы на безработицу в процентах к ВВП на американском
уровне;
– затраты на детей в процентах к ВВП на уровне французских
при де Голле.
Все это практически возможно (по последним двум позициям – в
немного усеченном виде).
Заслуживает внимания то, что только за счет неиспользованных
бюджетных средств уровень затрат на социально-культурные цели и социальное
обеспечение можно было увеличить в 2004 г. на четверть. Тем не менее проводится
стратегия их сокращения. Это, между прочим, тоже нечто невиданное в мировых
масштабах.
И это при практическом отсутствии реальных пособий по
безработице, при распространении эпидемии СПИДа, при сжатых до символических
размеров затратах на здравоохранение.
ОГЛАВЛЕНИЕ ДАЛЬШЕ
